В конце 1944 года в Дюссельдорфе насчитывалось около 35.000 иностранных гражданских рабочих, число военнопленных и заключенных концлагерей точно указать невозможно. Можно только исходить из того, что речь идет о «нескольких тысячах» и вместе с иностранными рабочими это будет составлять 10% от всего числа населения Дюссельдорфа. Первые прибывшие в Дюссельдорф военнопленные осенью 1939 года были польские солдаты, весной 1940 года прибыли солдаты Нидерландов, Бельгии, Франции. Весной 1941 года к ним добавились сербы, а после нападения летом 1941 года на Советский союз – советские солдаты, судьба которых легла в основу школьного проекта.
Об их судьбе рассказывает современник и свидетель этих событий Антон Трипп, который откликнулся на газетную статью участников проекта.
С его слов можно судить, в каком состоянии прибыли военнопленные в Дюссельдорф а как с ними обращались. После ранения на фронте Антон Трипп до полного выздоровления проходил службу в охране вагонзавода, расположенного вблизи главного вокзала. Он видел, в каком плачевном состоянии прибывали советские военнопленные , как они страдали от голода и холода , как жестоко с ними обращались.
«Изнуренные тяготами пленения, одетые в форму разных родов войск и вооружения, причем многие были едва прикрыты, т.е. в ноябре у них не было теплой верхней одежды, они высаживались из вагонов и еле передвигая ноги , тянулись вдоль железнодорожной линии к баракам, которые были совсем недавно построены для приема рабочей силы. Рядом с бараками размещался, огороженный высоким забором, плац, размером в половину футбольного поля, на котором ежедневно должны были собираться на поверку обитатели бараков. По такому же приблизительно принципу строились все остальные близлежащие лагеря.С ноября 1942 года все они должны были принимать прибывающих с фронта военнопленных в качестве вспомогательной рабочей силы или же в качестве специалистов.
Находящиеся недалеко от городских предприятий вагонные фабрики полностью перешли на производство вооружения и обслуживание военных нужд. Так впервые немецкие рабочие получили возможность познакомиться с советскими военнопленными. Совсем немногие из них, шагавших, или вернее сказать, тащившихся обессилено в бараки, имели что-то с собой. Даже непосвященные могли признать, что многие страдали от отечности, вызванной голодом, и что длительная поездка в грузовых вагонах всем им далась тяжело. Каждый имел только то, что на нем было надето.И несмотря на это уже было спланировано и предусмотрено, что эти жалкие фигуры уже через два или три дня будут включены в рабочий процесс и должны будут показать себя молодцами.
Антон Трипп сообщает о своих попытках оказать помощь военнопленным, за которыми он должен был надзирать, в том числе и о том, как он тайно проносил продукты питания в бараки, чтобы военнопленные могли себе что-нибудь сварить. Он был также за то, чтобы с военнопленными обращаться гуманно, что могло, в конечном счеты, плохо для него кончиться. Среди пленных был русский певец по имени Петр, который ему особенно нравился, так как он, несмотря на свое тяжелое состояние, подбадривал своих товарищей пением во время долгой строевой подготовки.
Его болезненное состояние ухудшилось на столько, что Антон Трипп получил приказ, доставить заболевшего в лазарет для военнопленных. Поскольку он не мог осилить дорогу в Герресхайм пешком, Антон Трипп поехал с ним на трамвае до остановки «Ауф дер Хардт», нарушив тем самым предписание. Он доставил больного в медицинское учреждение, сегодня это Рейнская ландесклиника, полагая, что речь идет о подведомственном лазарете для военнопленных. Он также сказал, что будет интересоваться состоянием больного и далее. Но этого не случилось, так как через два дня он вернулся на фронт. Это , видимо, случилось потому, что он посмел заступиться за военнопленного. Этот военнопленный без разрешения присоединился к другой группе рабочих, у которой было больше шансов получить что-либо съедобное. После возвращения вечером он был призван перед всеми к ответу и избит.Антон Трипп вмешался и попытался защитить пленного. За это он был поставлен перед выбором, или военный суд или штрафной перевод на фронт. Он выбрал последнее и , к счастью, пережил войну. Он работал до самой смерти (1989 год) фотографом и публицистом.
В этом контексте следует также упомянуть случай свидетельства о том, что в Герресхайме были случаи сочувствия изможденным военнопленным. Руди Свеекхорст, сын одного герресхаймского мясника на Бендерштрассе, в 2002 году в Журнале «Кваденхоф» сообщает о польском офицере Яне Джимански, которому его родители незаметно всегда что-нибудь давали. Уже , будучи на Родине , Ян Джимански послал им открытку.
«Свеекхорсты – это люди, которые не так часто встречаются. Я умирал от голода, а они меня спасли. Когда я к ним пришел, они меня накормили и еще дали с собой хлеба и колбасы. Добрые люди, которых еще надо поискать. С благодарностью, Ян Джиманский, Польша».
Покойники лазарета
В лазарете было очень много смертельных случаев, прежде всего среди советских военнопленных. В официальных документах причины смерти в основном молодых мужчин указывались, как правило, следующие: общая сердечно-сосудистая недостаточность, обезвоживание, воспаление легких или общее истощение организма (на стр. 222 брошюры представлен общий список таких диагнозов). Сначала умерших в лазарете хоронили на лесном кладбище (Вальдфридхоф) в Герресхайме. Там имеется хронологически упорядоченный список из 507 имен погребенных военнопленных, датированный 1945 годом, причем 493 умерших в лазарете «Ам Гальберг». Этот список позднее будет составлен в алфавитном порядке, также будет добавлена дополнительная информация о родных и о том, к каким работам привлекались эти военнопленные. И если в старом списке в графе «Национальность» указывалось просто «русский», то в новой редакции списка указывалось «СССР», но это только до № 459. Затем появляются то «русский», то «СССР», но преобладает первый вариант. А следует учитывать, что среди них были не только русские, но и украинцы, прибалты, казахи, туркмены и т.д. Самых первых умерших в лазарете хоронили на лесном кладбище (Вальдфридхоф) еще в отдельных могилах, на которых устанавливали деревянные кресты с именами, что подтверждают официальные документы и свидетели. Первым умершим был зарегистрирован 24 ноября 1941 года 23-летний солдат Феликс Конаненко, последним умершим был зарегистрирован 29 апреля 1943 года 38-летний Никита Лысаченко (оба имени имеются в документах, но записаны с нарушением правописания – «Феликс Конанемко» и « Никека Лысаченко»). Но со значительным возрастанием смертельных случаев в лазарете, начальство герресхаймского кладбища вынуждено было обратиться в вышестоящее управление кладбищами Дюссельдорфа с просьбой о принятии решения. По данному вопросу. В обращении от 19 сентября 1942 года сообщается: « На сегодняшний день у нас похоронено 83 русских. Вчера было 5 покойников за один день. Это очень большая нагрузка для нашего предприятия. Если так и дальше пойдет, то питомник будет полностью заполнен, т.к. в лагерь для военнопленных поступает все больше больных. В настоящий момент примерно 150 из них скоро умрут».
В качестве разрешения данной проблемы сослались на распоряжение рейхсминистра внутренних дел закапывать труппы как можно ближе друг к другу для экономии места. Свидетель, который обеспечивал транспортные перевозки лазарета, подтвердил, что в некоторые дни на кладбище надо было доставлять от четырех и более трупов военнопленных. С 1943 года захоронения проводились уже вблизи лазарета на Гальберге. На снимке, сделанном в 23 марта 1945 года с самолета-разведчика союзников можно четко видеть место захоронения, но отдельных могил не видно. В мае 1945 года там был установлен валун, который изображен на титульной странице брошюры. Надпись, вырубленная в камне на русском языке гласит:
« Здесь захоронено 1500 человек
Военнопленные СССР
Они стали жертвами фашизма»
Немецкая надпись длиннее и не является переводом с русского языка:
«Здесь покоятся 1500 советских военнопленных
Они являются жертвами убийственного национал-социализма, который сокрушил их из-за их несокрушимости и верности.
Товарищи положили в память о вас этот камень.
Май 1945»
Общее, что объединяет эти надписи, это количество захороненных – 1500 человек и указание на то, что военнопленные являются жертвами. В остальном версия на немецком языке представляет собой загадку. Кто были эти товарищи, что установили камень? Немецкие солдаты не могли называть русских солдат товарищами, для русского командования они были предателями, т.к. позволили себя взять в плен. Поэтому официально не могли быть признаны их «верность и стойкость» (от переводчика: я не могу с этим согласиться!!!). Были ли это товарищи по плену, которые это специально подчеркнули? Тогда почему надпись сделана на немецком¸ а не на русском языке? Или это были немецкие антифашисты, которым формулировка « жертвы фашизма» позволила называть военнопленных «товарищи».
Кто были те, кто отдал последнюю честь таким образом, не ясно по сегодняшний день.
Вырваны у неизвестности
Целью школьного проекта и особой мотивацией учащихся и учителей было, установить имена или даже отдельные имена захороненных военнопленных, сообщить их родственникам после долгих лете неведения, где покоятся останки их близких. Участники проекта не надеялись собрать всю информации по 1500 захороненным, речь шла о том, чтобы идентифицировать хотя бы немногих.
Изначально ситуация была обескураживающей. До того, как представители советских репатриационных органов и британской оккупационной зоны передали уход за кладбищем городу Дюссельдорфу, уже проводились отдельные расследования касательно захороненных на кладбище «Ам Гальберг» , но они все были безуспешны. Об этом говорится и в документах по передаче, написанных на четырех языках: «Нигде не были найдены списки, захороненных у меттманнского шоссе».
В документах передачи значится «примерно 1500 человек». Также и на запросы в рамках школьного проекта в соответствующие органы Бундесархива был получен ответ, что никаких документов касательно военнопленных лазарета MSL VI/J (Крефельд) не имеется. Отсутствие документов объяснялось следующим образом:
«Материал реферата Иностранные военнопленные в 1945 году после ознакомления с ним комиссии офицеров-союзников был изъят и вывезен. 05.07.1945 советские войска находились в Майнингене. Они также упаковали всю документацию по военнопленным и в 377 ящиках вывезли в неизвестных целях».
Участники школьного проекта обратились к 10 дюссельдорфским предприятиям, которые существовали уже в 1930 – 40-е годы, с вопросом касательно использования военнопленных в качестве рабочей силы и сохранности каких-либо архивных материалов того времени (поименные списки, указания на пребывание в лазарете). Почти ото всюду был получен отрицательный ответ с различными обоснованиями: или архив был уничтожен во время бомбардировки, или пенсионеры, которые были в курсе дела, умерли и т.д.
И только одно предприятие, фирма Хенкель, дало открытую информацию об использовании рабочей силы военнопленных и даже передало архивные материалы. На основании этих документов можно было проследить судьбу трех военнопленных, начиная с лагеря VC Баторн в Эрмсланде, далее пребывание и работа в Дюссельдорфе с 1941 года до их смерти в лазарете Хуберлат и погребения в 1944 году. Таким образом, были вырваны у неизвестности три советских военнопленных, захороненных на кладбище – Виктор Быченко, Владимир Безрук и Семен (разг. Симьон) Дуда.
29 марта 1944 года от фирмы Хенкель поступило сообщение в лагерь для военнопленных VI J Крефельд – Фихтенхайн, что двое «русских» умерли 27.03.1944: Виктор Быченко (15.05.1914) и Владимир Безрук (14.09.1921) . Причина смерти указывается «отравление». Оба военнопленных трудились в Дюссельдорфском порту на разгрузке кораблей. Предполагалось, что они перепутали химикалии с продуктами питания: литопон и натриумсульфид с мукой или сахаром. Третий военнопленный, Семен Дуда был застрелен при попытке к бегству. Установить имена трех погибших военнопленных и что-то узнать об их пребывании в плену и смерти, было большим достижением на тот момент. Сегодня, почти 20 лет спустя, появилась дополнительная информация: документы, которые считались утерянными. Согласно информации Службы по оповещению ближайших родственников погибших бывшего немецкого вермахта (die Deursche Dienststelle Berlin WASt) советские органы оккупационной зоны вывезли в неизвестном направлении с неизвестной целью 377 ящиков архивных материалов. Тем временем многие из этих документов стали доступными, т.к. были переведены в электронный формат картотеки с именами, среди них и тех¸ кто был захоронен на кладбище у Гальберг.
В архиве фонда памятников Саксонии в Дрездене имеются такие документы, в том числе и на Виктора Быченко, Владимира Безрука и Семена Дуда. В их картотеке вклеены фотографии, таким образом, через много лет были установлены не только их имена, но и лица. В архиве Дрездена значатся 1 000 советских военнопленных, захороненных на Герресхаймском кладбище, многие из них имеют отдельное захоронение. К захоронению в Дюссельдорф-ЛЮДЕНБЕРГЕ можно отнести 470 имен погибших военнопленных, однако следует отметить, что проверка информации длится и по сегодняшний день.
|
